В стороне от пыльной дороги, чуть ниже балки, есть странное место. Там высокая густая трава покрыта блестящими капельками росы даже в самый жаркий засушливый день. Там, у глубокого колодца, стоит жестяное ведро с вмятиной в боку и погнутой ручкой. В ведре когда-то лежал кирпич, а теперь остался лишь рыжий порошок. Я не прикасаюсь к ведру. Нельзя ничего трогать в таких местах - это древнее правило, которое я изо дня в день внушаю хранимой. Там царит тишина. Густая, вязкая, словно смола, она затрудняет движения, заливается в уши,словно вода. Я не люблю это место. Но всё равно иду туда.

Под крыльцом этого дома мог бы жить выводок ежей. Во-всяком случае я обнаруживаю несколько колючек застрявших в щели, но принадлежат они явно не ежам - длинные, ломкие, рыжие - они больше напоминают высохшие хвоинки.
Осколки выбитых стекол, застрявшие в деревянной раме присыпаны пылью. Они напоминают мне зубы неведомого чудовища. Сходство с челюстью усиливается ещё и тем, что острые треугольные кусочки стекла торчат и сверху, и снизу. Рассохшаяся дверь недовольно скрипит - дом не рад незваным гостям, он настороженно следит за ними.
Под печкой что-то шуршит, тонко чихает, вздымая облачко сероватого пепла, стремительно выскакивает из своего укрытия и клубком скатывается в подпол. Я не пойду за ним, оно меня не интересует. То,что звало меня находится в дальних комнатах
Я колеблюсь, поскольку не уверен, нужно ли идти туда.

Ведь идти придется не мне, а ей. Сейчас я просто наблюдатель. Я вижу возможный вариант будущего, но произойдет ли это, мне неведомо.